Считаете ли Вы реальной нормализацию грузино-российских отношений? Или все останется на вербальном уровне?
Нормализация грузино-российских отношений в интересах всех государственных образований Южного Кавказа, поскольку от этого в значительной степени зависит стабильность данного пространства. Она реальна, однако, к сожалению, для этого потребуется много времени, поскольку стороны противостояния — Грузия и Россия — практически должны начинать выстраивание отношений с минусовой отметки. Признание Россией Абхазии и Южной Осетии — это тот тупик, в котором оказались российско-грузинские отношения. Очевидно, что Россия не пойдет даже на обсуждение вопроса суверенитета этих двух государственных образований. И столь же очевидно, что для Грузии их признание и, соответственно, отказ от территориальной целостности государства невозможны. Думаю, что стороны пойдут на снижение агрессивной риторики в отношении друг друга и возобновление экономических отношений низкой интенсивности. Возможны некоторые подвижки в области гуманитарных отношений. Полномасштабная же нормализация двусторонних отношений — дело отдаленного будущего.
На ваш взгляд, при каких политических (или иных) условиях возможно принятие решения по открытию железно-дорожного сообщения через Абхазию? От кого это в большей степени зависит?
Сразу же отмечу, что открытие железнодорожного сообщения через Абхазию — это политический вопрос. Уровень заинтересованности всех прямо и опосредованно вовлеченных в процесс акторов очень разный.
Предложение новоназначенного министра по реинтеграции Пааты Закареашвили по открытию сообщения через Абхазию без политической компоненты (то есть, без увязывания с политическими процессами) имеет несколько составляющих. Оно может быть расценено как некоторая переоценка грузинской позиции и приведение ее в большее соответствие сложившимся геополитическим реалиям посредством так называемой политики «soft power» («мягкой силы»). Помимо этого, оно фактически может создать некую альтернативу российским проектам, позволит расширить контакты между грузинским и абхазским обществами и тем самым начать процесс по созданию или восстановлению мер доверия, в том числе и с задействованием экономической составляющей.
Реализация этого предложения зависит от Москвы и Сухума (Сухуми), и здесь на первый план выходит вопрос того, насколько остры российско-абхазские противоречия. Дело в том, что открытие сообщения, с одной стороны, позволит России контролировать и регулировать перевозки и товарооборот, то есть поставит Абхазию в еще большую зависимость от России. Именно усиления этой зависимости и старается избежать абхазское руководство. С другой стороны, я не уверена, что перспектива, пусть даже отдаленная, улучшения грузино-абхазских отношений, входит в планы Кремля.
И наконец, очевидна реакция Азербайджана на любое развитие событий на Южном Кавказе, которое может способствовать улучшению, не говоря уже об усилении, позиции Армении. Не думаю, что у Тбилиси хватит сил и смелости пойти наперекор Баку в ситуации, когда позиция России также непонятна и неопределенна.
Для Армении полноценное функционирование железнодорожного сообщения имеет два важных аспекта. С одной стороны, оно приведет к уменьшению негативных последствий от закрытых границ с Турцией и Азербайджаном посредством параллельного увеличения и усиления экономических связей не только с Россией, но и с Грузией. Открытым остается вопрос о том, приведет ли это к интенсификации экономических отношений с государствами Европейского Союза в условиях полного контроля России над армянскими коммуникациями. С другой стороны, российская военная база остается существенным элементом военной безопасности Республики Армения, и в случае открытия железнодорожного сообщения будет значительно облегчены перемещения военной техники и персонала. Этого не может допустить уже Азербайджан.
Так что с учетом всех отмеченных и неотмеченных процессов на пространстве Южного Кавказа предложение П. Закареашвили, скорее всего, повиснет в воздухе.
Сдержанная реакция Москвы на звучащие из Тбилиси заявления – это ожидание практических шагов или отсутствие интереса?
Грузия не может предпринять какие-либо практические шаги в одностороннем порядке, то есть без реакции (и ответных шагов) российской стороны ни одно из грузинских предложений не может быть реализовано. Скорее всего, Москва просчитывает плюсы и минусы этого предложения, которое, как я отметила, с одной стороны, усиливает зависимость Абхазии (и Армении) от нее, с другой — создает пусть пока очень смутные, но тем не менее, альтернативные возможности для Грузии в абхазском направлении. Нельзя исключать и того, что Абхазия постарается взять свое в создавшейся ситуации, и выставит ряд предусловий, которые будет сложно выполнить ( к таковым можно отнести, например, гарантированное признание независимости Абхазии еще несколькими, более серьезными, чем Вануаиу, государствами). Однако в целом Россию вполне устраивает имеющийся status quo, поскольку и в этом случае она держит рычаги управления процессами на Южном Кавказе в своих руках.