Д-р Гаянэ Новикова
Южный Кавказ подтверждает свой имидж неспокойной периферии Европы. Параллельно возрастающему интересу ряда государств Европейского Союза к каспийским нефти и газу как альтернативному российским источнику энергоресурсов, растут и сомнения относительно стабильности самой ситуации в этом регионе.
Поскольку все три государства Южного Кавказа не являются самодостаточными ни политически, ни экономически, любые изменения внешней среды отражаются на их моделях поведения как на внешнем, так и на внутреннем уровне, а это, в свою очередь, увеличивает небезопасность и нестабильность региона в целом, еще больше углубляет разделительные линии между государствами и продуцирует возникновение новых.
Рефлекторность проводимой Арменией, Азербайджаном и Грузией политики вынуждает с сожалением констатировать и то, что в сравнении с 2006 годом практически ни одна внешняя угроза ни для одного из государств не была снята или хотя бы минимизирована, а на внутреннем уровне добавились новые.
На внешнем уровне дефицит безопасности продуцируется за счет
-участия государств Южного Кавказа в разных военно-политических блоках;
-отсутствия консенсуса между Россией, Турцией и Ираном в видении будущего Южного Кавказа;
-растущего уровня вовлеченности США в процессы, происходящие как в регионе, так и в непосредственной близости от его границ, а также их прямым военным присутствием в обозначенной зоне;
-осторожного отношения Европейского Союза и стремления оттянуть по возможности надолго собственную активную вовлеченность в регион Южного Кавказа;
-практически неконтролируемого развития ситуации в зоне традиционного Ближнего Востока.
Безусловно, каждый из перечисленных внешних факторов по-разному влияет на каждое из государств Южного Кавказа, но однозначно воздействует на их внутриполитическую ситуацию и на взаимоотношения между Грузией, Азербайджаном и Арменией.
Грузия
Итак, поскольку ни одна из проблем, имеющих для Грузии стратегическое значение, не разрешена, по-прежнему формула безопасности для этого государства может быть сведена к восстановлению его территориальной целостности, недопущению возгорания латентных этнических конфликтов на периферии (в преимущественно армянонаселенной Самцхе-Джавахети и азербайджанонаселенном Марнеульском районе региона Квемо-Картли), созданию противовеса российской политике и присутствию России в регионе, которая рассматривается как прямая внешняя угроза безопасности этого южнокавказского государства. Для ускоренного разрешения этих проблем в условиях спада послереволюционной эйфории как в самой Грузии, так и среди ее зарубежных сторонников и спонсоров, после президентских выборов января 2008 года грузинское руководство, с одной стороны, несколько пересматривает модель своего политического поведения в отношении России в сторону отказа от абсолютно провокативной к более сбалансированной, с другой – всеми силами стремится сохранить свой имидж демократического государства в глазах Запада и, соответственно, привлекательность для инвесторов.
Вопрос восстановления территориальной целостности однозначно рассматривается в контексте российско-грузинских отношений, особую интригу им придает признание независимости Косово и предупреждения России относительно создания опасного прецедента. Имея в руках такой рычаг давления на Грузию, как неразрешенные конфликты, а также закрытие для грузинских производителей своего рынка, после провозглашения независимости Косово и его признания рядом государств, Россия предпринимает ряд аналогичных шагов, de facto направленных на признание независимости Абхазии и Южной Осетии.
Грузинское руководство оказалось «между молотом и наковальней»: с одной стороны, интенсивно развиваются отношения с евроатлантическими структурами. С другой, однозначная и в некотором смысле демонстративная ориентация на сближение с ними раздражает Россию.
Безусловно, большие надежды возлагались на то, что в Бухаресте саммит НАТО предложит Грузии MAP, и это позволит Грузии получить дополнительное поле маневра в выстраивании отношений с Россией, в том числе и в проекции на возможные пути разрешения Абхазского и Юго-Осетинского конфликтов. Однако этого не произошло по двум более, чем веским причинам, коими являются политическая нестабильность в стране и два неразрешенных конфликта. Скорее всего, совпадение интересов России и части государств НАТО и привело к решению отложить обсуждение вопроса на декабрь 2008 года.
Появившийся временной люфт у России и Грузии, да и у НАТО, с одной стороны, дает (к сожалению, призрачную) возможность урегулировать грузино-российские отношения и вывести проблему разрешения Абхазского и Юго-Осетинского конфликтов в плоскость компромиссов, с другой – может подтолкнуть любую из сторон обоих конфликтов на форсированное разрешение ситуации, и в этом случае нельзя полностью исключать резкого обострения обстановки в зонах конфликтов.
Однако переговорный процесс по обоим конфликтам фактически прерван, предложения Абхазии о «практически неограниченной автономии», сделанные в ходе выступления президента Грузии М.Саакашвили в GFSIS 28 марта 2008 года, о совместной свободной экономической зоне, представительстве Абхазии в центральном правительстве на уровне вице-президента, праве вето в вопросах, связанных с Абхазией, а также различные гарантии безопасности, не вызывают никакого энтузиазма у абхазской стороны, которая имеет поддержку со стороны России, включая даже готовность оказать военную помощь.
Стабильно плохие грузино-российские отношения хотя и дают Грузии дополнительную маневренность в выстраивании отношений с Западом, однако одновременно вынуждают переориентировать свои коммуникации в сторону Турции и государств Расширенного Причерноморья. Инициация и разработка железнодорожного маршрута Карс–Ахалкалаки–Тбилиси–Баку способствует увеличению транзитных мощностей Грузии, но параллельно усиливает ее экономическую и политическую зависимость от Турции и Азербайджана.
Таким образом, продолжение ухудшения отношений с Россией и возможное негативное развитие ситуации в зоне Абхазского и Юго-Осетинского конфликтов, а также, в условиях российской экономической блокады, усиление экономической зависимости от Турции и Азербайджана, что в перспективе перерастет в механизм политического давления на Грузию, могут рассматриваться как основные внешние угрозы грузинской безопасности.
К списку внешних/ внутренних вызовов должно быть добавлено немалое число латентных конфликтов, поскольку перегибы, имеющие место в процессе государственного строительства в зонах компактного проживания национальных меньшинств, могут привести к провоцированию, в том числе и извне, недовольства в их среде. С особой остротой может встать и фактор репатриации в Грузию турок-месхетинцев, а также спор с Азербайджаном по поводу обители Давида Гареджи.
Азербайджан – Армения – Нагорный Карабах
Вызовы безопасности Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха обусловлены, в первую очередь, неразрешенным Нагорно-Карабахским конфликтом, который должен рассматриваться в качестве внутреннего и внешнего фактора для всех трех акторов.
В зоне Нагорно-Карабахского конфликта, где status quo чрезвычайно хрупок и стороны находятся на грани возобновления войны, возможно следующее развитие процессов.
С одной стороны, представление данного конфликта Азербайджаном в качестве армяно-азербайджанского межгосударственного конфликта, с одной стороны позволяет Азербайджану рассчитывать на поддержку мусульманского мира, которому он преподносится не как конфликт между Азербайджаном и Нагорным Карабахом по вопросу самоопределения Карабаха, а как территориальный спор. С другой стороны, открытое противодействие Азербайджана прямому участию Нагорного Карабаха в переговорном процессе снижает шансы того же Азербайджана на мирное разрешение конфликта даже в среднесрочной перспективе.
Кроме того, особую роль играет признание независимости Косово – совершенно очевидно, что бы ни говорили официальные представители как некоторых европейских государств, США, а также международных организаций, Косово – это тот фактор, который будет максимально использоваться всеми непризнанными государствами, а также теми силами, которые имеют проблемы этнотерриториального и этнополитического характера с центральным руководством.
Следовательно, на фоне Косово Азербайджан продолжает широкомасштабную кампанию по минимизации всеми возможными способами возможности признания независимости Нагорного Карабаха. И наоборот, Армения и Нагорный Карабах неоднократно заявляли, что Косово не является прецедентом, поскольку НКР имеет мощную юридическую и историческую базу и уже почти 20 лет является de facto независимым государством, однако они будут использовать все открывшиеся после Косово возможности.
Необходимо отметить, что после печально известных событий 1-2 марта 2008 года, последовавших за президентскими выборами в Армении, а также последующее развитие ситуации в зоне конфликта 4-5 марта, когда Азербайджан использовал (впервые после заключения соглашения о прекращении огня 1994 года) тяжелое вооружение в наступательной операции в районе Мартакерта (НКР), Азербайджан получил дополнительное поле для манипуляции международным общественным мнением и оказания давления на Армению.
В создавшейся ситуации для Армении чрезвычайно важно сохранить status quo в зоне конфликта и использовать все возможности для восстановления своего имиджа демократического и стабильного государства.
И наоборот, для Азербайджана, пожалуй, сейчас наиболее благоприятное время для выхода силовым путем из создавшегося тупика.
Поскольку Азербайджан становится региональной державой, следующие факты и тенденции способствуют именно попытке силового решения конфликта:
1) Азербайджан предпринимает достаточно продуктивные шаги по обеспечению себе международной поддержки в случае начала вооруженных действий в зоне Нагорно-Карабахского конфликта. Есть две международные структуры, где позиция Азербайджана однозначно приемлема и поддерживается практически всеми членами – это Организация Исламская Конференция и ГУАМ. Об этом свидетельствуют и итоги голосования по резолюции ГА ООН № 10693, принятой 14 марта 2008 года (она была принята 39 голосами «за», против проголосовали 7, включая Францию, США, Россию, воздержались 100 членов ООН, в том числе и Иран), а также Совместная декларация по проблеме разрешения конфликтов, принятая 23 мая 2006 года в Киеве на саммите глав государств ОДЭР-ГУАМ.
Конечно, можно говорить о том, что резолюции ГА ООН носят рекомендательный характер, или что государства-члены ГУАМ вольны принимать любые резолюции, декларации и прочее. Однако очевидно, что впервые за весьма длительный период в 14 лет Азербайджану удалось положить на стол ряд документов, которые могут быть импользованы в качестве рычага давления на Армению.
2) Для собирательно Запада вариант силового разрешения Нагорно-Карабахского конфликта является неприемлемым; совершенно очевидно и то, что формат Минской группы ОБСЕ для обсуждения возможностей мирного урегулирования данного конфликта устраивает и НАТО, и ЕС, что было неоднократно подтверждено и специальными представителями этих структур на Южном Кавказе. В свою очередь, Азербайджан продолжает требовать от международного сообщества изменения формата переговоров и вывода их за рамки Минской группы, что следует рассматривать как очень ясный сигнал того, что Азербайджан ужесточает свои подходы к возможным путям урегулирования конфликта. В этом ряду следует отметить последнее заявление о возможности совместного использования Лачинского коридора только в случае, если он будет составной частью Азербайджана; статус Нагорного Карабаха должен быть решен, с азербайджанской точки зрения, только в соответствии с «внутренним законодательством Азербайджана и путем соглашения между азербайджанской и армянской общинами Нагорного Карабаха», а не путем переговоров между всеми тремя сторонами конфликта. На прошедшей 15-16 апреля 2008 года в Баку международной конференции «Основные принципы разрешения конфликтов на территории государств ГУАМ» заместителем министра иностранных дел Азербайджана Аразом Азимовым было озвучено, что Азербайджан будет обсуждать только вопрос автономии для Нагорного Карабаха. Безусловно, все эти подходы абсолютно неприемлемы для Нагорного Карабаха и Армении.
3) Азербайджан называет цифры по увеличению военного бюджета, которые почти равны всему оборонному бюджету Армении: в 2007 году его военный бюджет составил 1,039 млн долларов, в 2008 году планируется его увеличение на 250-300 млн долларов.
4) Азербайджан и Турция (которая имеет свои собственные причины) напрямую препятствуют любому участию Армении в региональных и коммуникационных проектах. Я бы добавила и Грузию, которая опосредованно вовлекается в этот процесс.
5) На фоне постоянного озвучивания показателей по темпам экономического роста при параллельном скачке цен на энергоносители и продукты потребления, ускоренном увеличении разрыва в уровнях жизни различных слоев населения, при отсутствии позитивных сдвигов в урегулировании конфликта и усилении (по разным причинам) исламистских настроений как в армии, так и среди социально необеспеченных слоев населения, азербайджанское руководство вынуждено, во-первых, прибегать к агрессивной риторике в адрес Нагорного Карабаха и Армении. Милитаризация страны и создание соответствующего общественного мнения принимает достаточно опасные формы (Замечу, что наш Центр проводит мониторинг азербайджанской прессы, где четко прослеживается рост нетолерантности в азербайджанском обществе).
Среди факторов, «играющих» на стороне Азербайджана, следует отметить также поставки энергоресурсов из зоны Каспия в ряд европейских государств, более или менее успешное отстранение Армении от региональных энергетических и коммуникационных проектов, активизация Турции в направлении Южного Кавказа, продолжающееся укрепление американо-азербайджанских отношений, в том числе и в военной сфере.
*****
У Нагорного Карабаха и Армении нет причин начинать боевые действия в зоне конфликта.
Во-первых, признание независимости Косово как таковое дает Нагорному Карабаху возможность настаивать на изменении существующих границ на Южном Кавказе, апеллируя к международному праву и истории. Кроме того, НКР существует более 17 лет в качестве непризнанного, но de facto государства, укрепляющего свой политический потенциал.
Во-вторых, и Армения, и Нагорный Карабах неоднократно заявляли, что признание независимости НКР должно быть достигнуто исключительно мирными средствами и путем демократизации. Одним из серьезных аргументов было сравнение с недемократическими развитиями в Азербайджане. К сожалению, последние процессы в Армении несколько снизили эффективность этого аргумента.
В-третьих, вовлечение в военные действия сильно ударит по экономике как Армении, так и Нагорного Карабаха.
В-четвертых, в армянском обществе есть подход, понимание или отношение к Нагорно-Карабахскому конфликту как к уже разрешенному.
В-пятых, внутренние процессы в Армении сильно повлияли на международный имидж страны как единственного стабильного государства в регионе Южного Кавказа с предсказуемой моделью политического поведения и эволюционно развивающегося. Новоизбранному президенту и его новому правительству предстоит сделать все от себя зависящее для восстановления имиджа страны, избегая дополнительных проблем на международной арене.
Напротив, все вышеотмеченные факторы могут спровоцировать Азербайджан на попытку восстановления своей территориальной целостности военным путем.
На первый взгляд, в этой ситуации Армения могла бы признать независимость Нагорного Карабаха (есть ряд примеров в истории, и среди них наиболее яркий – проблема Северного Кипра), однако, это заведет ситуацию в абсолютный тупик, закрыв для всех сторон даже имеющиеся узкие возможности урегулирования. В случае, если Нагорный Карабах не получит поддержки со стороны других государств, этот вынужденный со стороны Армении шаг по признанию его независимости будет использован Азербайджаном для создания широкомасштабной антиармянской коалиции. Во избежание этого, Армения и Нагорный Карабах должны разработать совместную стратегию сотрудничества в сфере безопасности на межгосударственной основе, поскольку в соответствии с Декларацией о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН от 24 октября 1970 года, народ, борющийся за освобождение, является юридической стороной.
В заключение следует констатировать, что ситуация на Южном Кавказе более, чем опасная. Усугубление небезопасности в зоне любого из конфликтов повлечет за собой цепную реакцию во всем регионе.
28 апреля 2008 года