Интервью Гаянэ Новиковой независимому информационному агентству ArmInfo
15 ноября 2012 года
12 ноября спикер парламента Франции Клод Бартолон в ходе встречи с президентом Армении в Париже заявил, что во Франции высоко ценят активную работу Сержа Саргсяна в направлении еврoинтеграции Армении. Существует ли, на Ваш взгляд, “евроремонт” Армении в реальности?
Ответ на вопрос неоднозначен. Президент Армении действительно заинтересован в продвижении не только европейских ценностей, но и тех европейских механизмов, которые будут способствовать созданию прочных экономических, политических и гуманитарных связей с европейскими государствами и Европейским Союзом. Однако евроинтеграция — длительный, тяжелый и болезненный процесс, предполагающий глубинные преобразования в экономической, правовой и гуманитарной сферах. То есть для, появления реальных — видимых и ощутимых для каждого гражданина Армении результатов, особенно в сфере прав человека, нужно время, тем более в условиях неурегулированного конфликта. Помимо этого, не стоит забывать еще несколько факторов. Во-первых, Европейский Союз осуществляет финансирование тех программ, которые являются приоритетными для государства-партнера, в данном случае, для Армении. В основном, они касаются проблем государственного строительства, а это долгосрочная перспектива, и не очень видимая для обывателя. Во-вторых, оценка результатов должна исходить, среди прочих параметров, из учета глубины преобразований и их направленности. В-третьих, сегодня речь идет не о членстве Армении в ЕС, а о создании приемлемых рамок и процедур для долгосрочного и прогрессирующего партнерства. Безусловно, есть и очковтирательство, завуалированное формулой «достигнут определенный прогресс», есть и механизмы наказания. В качестве примера приведу отказ ЕС провести конференцию доноров. Совокупность перечисленных факторов и создает впечатление поверхностности реформирования.
Ранее президент Армении Серж Саргсян обвинил международное сообщество в применении двойных стандартов в вопросе урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. При этом он ссылался на пример Косово, где вопрос самоопределения был решен посредством военной интервенции на международном уровне. До сего дня Ереван абстрагировался от подобной позиции. Чем, на Ваш взгляд, может быть обусловлена подобная перемена в позиции Армении?
Безусловно, есть двойные стандарты, определяемые интересами не только прямых, но и опосредованных участников любого конфликта. Авторы модели «Косово» утверждали, что она не может быть прецедентом для разрешения других этнополитических и территориальных конфликтов. Россия напрямую использовала ее в Абхазском и Югоосетинском конфликтах. Армения и Нагорный Карабах на всех уровнях, в том числе и аналитическом, апеллировали к Косовской модели, рассматривая ее как пример для международного признания Нагорно-Карабахской Республики, но подчеркивая существенные различия между этими конфликтами. Одно из этих различий — прекращение кровопролития едва ли не в самом центре Европы путем прямого военного вмешательства НАТО, с последующим введением в зону конфликта миротворцев, что, замечу, не разрешило конфликт, но сделало его управляемым.
В настоящее время на фоне нарастающей милитаристской риторики руководства Азербайджана и при его обвинениях Минской Группы ОБСЕ в непродуктивности, идея введения в зону конфликта миротворцев могла бы показаться рациональной, если бы не несколько «но»:
— нет ни одного конфликта с ярко выраженной этнической и территориальной компонентами, в которых введение миротворческого контингента привело бы к установлению прочного мира;
— нет выраженного интереса внешних акторов к разрешению данного конфликта;
— нет никаких гарантий того, как поведут себя миротворцы в условиях очередного витка эскалации конфликта (не говоря уже о том, что для введения миротворческого контингента нужно подписание сторонами конфликта мирного соглашения).
Ситуация в Нагорно-Карабахском конфликте уникальна тем, что в отсутствие военного вмешательства третьих сторон был достигнут и продолжает поддерживаться самими сторонами конфликта режим прекращения огня. В этих условиях есть потерциал достижения урегулирования конфликта, несмотря на провокации Азербайджана и наличие двойных стандартов в подходах собирательно межлународного сообщества. Уверена, и Армения, и НКР должны настаивать на продолжении переговорного процесса.
Законодательный орган самого крупного штата Австралии, Нового Южного Уэльса, единогласно принял резолюцию, согласно которой признал Нагорно-Карабахскую Республику и ее право на самоопределение. До этого близкие по духу резолюции приняли американские штаты Род-Айленд и Массачусетс. Какие тенденции отражает, на Ваш взгляд, данный международный процесс?
Я бы назвала перечисленную Вами цепочку событий увертюрой к признанию Нагорно-Карабахской Республики, что вписывается в объективный процесс создания новых государственных образований, и не только в Африке (Южный Судан). На фоне обсуждения вопроса о независимости Фландрии, Каталонии и Шотландии от, соответственно, Бельгии, Испании и Великобритании, двух состоявшихся референдумов об отделении Квебека от Канады (замечу, все эти государства — вполне благополучные и относительно стабильные), сама возможность смены статуса Нагорно-Карабахской Республики с de facto на de jure уже не воспринимается резко негативно. Двадцать лет существования НКР с учетом и при анализе внутренних процессов в Азербайджане, а также геополитических сдвигов в мире, позволяют перенести проблему обсуждения независимости этого непризнанного государственного образования с теоретического уровня на практический. Соответственно, нервная реакция Азербайджана предсказуема, и она будет только нарастать.
К каким геополитическим изменениям может привести регион фактическая смена власти в Грузии, учитывая, что страна находится в центре региона между Россией, Арменией, Азербайджаном и Турцией?
Я бы не стала преувеличивать значение и результаты смены власти в Грузии. Резкая смена внешнеполитического курса не предвидится. Очевидно, что российско-грузинские отношения с истеричного уровня перейдут на более прагматический, но процесс их полной нормализации — дело отдаленного будущего. Новое руководство — вполне приемлемый партнер для Запада, а также (с некоторыми оговорками) для Азербайджана и Турции.
Госминистр Грузии по вопросам реинтеграции Паата Закареишвили, комментируя негативные высказывания из Баку относительно возможности восстановления сквозного железнодорожного сообщения через Абхазию, заявил, что “жертвовать своими интересами в пользу других Грузия не собирается”. Имеет ли перспективы этот проект, учитывая, что пока неясно, что может получить от его реализации сама Грузия?
Разница между «заявлять» и «делать» существенная. Предложение Пааты Закареишвили является заявкой на создание альтернативы российским проектам в Абхазии. Важно и то, что оно позволит расширить контакты между грузинским и абхазским обществами и тем самым начать процесс по созданию или восстановлению мер доверия, в том числе и с задействованием экономической составляющей. Кроме того, оно однозначно повышает международный имидж руководства Грузии, которое заявляет о готовности к сотрудничеству без политической компоненты. Так что, с этой точки зрения, в случае осуществления этого проекта выгода для Грузии прямая. Вопрос в том, хватит ли у нее политической воли и сил противостоять давлению Азербайджана, который, будучи ее стратегическим партнером, может не только оказать экономическое давление на Грузию, но и, скажем, спровоцировать беспорядки в Квемо-Картли. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов тот факт, что открытие железной дороги в первую очередь, усиливает позиции России в регионе, что при неурегулированности двусторонних отношений опасно для Грузии. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов тот факт, что открытие железной дороги в первую очередь, усиливает позиции России в регионе, что при неурегулированности двусторонних отношений опасно для Грузии.
Некоторые эксперты утверждают, что процесс урегулирования армяно-турецких отношений стал проблемой глобальной безопасности. Чем, на Ваш взгляд, является сегодня Цюрихский процесс?
Не думаю, что на фоне существенных сдвигов в глобольной безопасности, вызванных, в первую очередь, процессами на Ближнем Востоке и в Северной Африке, при тех внутри- и внешнеполитических проблемах, с которыми сталкавается Турция, урегулирование армяно-турецких отношений входит в число приоритетных. Цюрихский процесс, изначально преподносимый как прорыв в двусторонних армяно-турецких отношениях, в настоящее время растерял весь свой потенциал (который был, если исходить из того, что налаживание добрососедских отношений — это всегда позитивное стремление). Реанимация этого процесса на мой взгляд не только бессмысленна, но и в определенной степени опасна. Нужно искать другие рамки и форматы, а этот рассматривать как декларацию о намерениях, и не более.